Агросектор сегодня и после Победы. Как проблемы превратить в возможности

Давайте смоделируем ситуацию, когда будет достигнута положительная договоренность в ближайшее время о разблокировании портов и обеспечении безопасного коридора для экспорта украинского зерна.

Олег Нивьевский: Я очень надеюсь, что договоренность будет достигнута, и решение каким-то образом реализовано. Еще с первых дней блокады портов мы озвучивали и предлагали разные варианты выхода из ситуации. Главное, за что я переживаю, что в этих договоренностях есть россия. В моем понимании она поставила себе задачу сделать все возможное, чтобы ослабить Украину. Для нас морской экспорт — критический вопрос, и они это понимают. И я не исключаю вариант, по которому договоренность будет, а россия просто перейдет к разрушению портовой инфраструктуры, что физически исключит экспорт. Мы уже на самом деле это и наблюдаем.

В целом то, что разговоры о деблокаде ведутся, это хорошо, и видим, что мировые рынки на это положительно реагируют.

Я не сомневаюсь, что аграрии найдут варианты хранения зерна.

Прогнозируется, что в случае разблокирования портов можно ожидать повышения внутренних цен на зерновые, но нужно понимать, где к тому времени будут экспортные цены, поскольку сейчас они снижаются. Какими они будут через несколько месяцев — пока неизвестно.

Алекс Лисситса: У многих есть заблуждение о том, что как только будут договоренности по разблокированию портов, уже на следующий день зерно пойдет на экспорт. Этого точно не будет.

Во-первых, нужно переориентировать транспортные потоки на юг. Во-вторых, разминировать акваторию и возобновить работу припортовой инфраструктуры. Это вопрос от нескольких недель до нескольких месяцев.

Если прогнозировать, что до конца года закончится война, конечно, нашей победой, то только в конце весны – в начале лета 2023 г. можно будет возобновить экспорт. Нужно понимать временные рамки, а оно играет сейчас против украинских аграриев. А потеря времени в свою очередь чревата потерей ликвидности.

То, что мы видим на рынке сейчас: аграрии продают зерно и не собираются сеять озимые. Будут держать кэш на руках, дожидаясь лучших времен.

Если в прошлом году под озимыми культурами было засеяно около 8 млн га земли, я ожидаю от -50% до, возможно, даже -75% в этом году, учитывая оккупированные территории. Это очень много. И как только эта информация подтвердится (в середине сентября), цены на мировых рынках пойдут вверх.

Планировать далеко очень трудно, поскольку ситуация меняется каждую неделю. И я уже не говорю о весенних полевых работах — если мы не продадим зерно, там нечего планировать.

Я убежден, что многие аграрии просто выйдут с рынка. Мы вернемся частично в 90-е годы к расчетам бартером. За аренду земельных участков будут рассчитываться в натуральном виде. Я не исключаю, что осенью и выплаты заработной платы могут производиться таким же образом.

Мы еще не хотим верить и думать о том, что по окончании войны получим совершенно новую страну и новый аграрный сектор. Каким он будет — сложно сейчас предсказать. Но работать так, как мы это делали до войны, будет тяжело даже при том, что откроются порты. Нам нужно перестраиваться.

У нас сейчас открыты западные границы. Уже сегодня нужно думать об инвестициях в логистику и в западные порты, ведь, например, в Польше они нуждаются в существенной модернизации. Работать над тем, как интегрироваться в логистическую систему Европы. Мы привыкли к дешевой логистике, но времена и правила меняются. Западным, центральным, южным областям следует интегрироваться в Европейский Союз и их инфраструктурную линейку.

Северные, северо-восточные области — других путей, чем открытие портов, нет. Логистика в Румынию, Венгрию, Польшу из этих регионов очень дорогая и сложная. Хотя времена меняются, и, возможно, в будущем здесь будут какие-то существенные изменения к удешевлению.

Если порты останутся заблокированными до следующей весны?

Олег Нивьевский: Я бы не хотел сейчас и думать о таких вариантах. Не хочу говорить, что это убьет аграрный сектор, но это самый плохой вариант. Большинство обанкротятся и выйдут с рынка.

Как быть с вопросом дефицита вагонов и увеличения их стоимости в 10 раз?

Алекс Лисситса: Много причин, почему тысячи вагонов-зерновозов находятся на западных границах, — польская или румынская стороны не готовы были к нашествию зерна из Украины. И мы сейчас видим, насколько профессионально в Украине была налажена логистика.

Например, польские порты за год принимают не более 2 млн т зерна, в то время как мы отгружали 5 млн т/месяц.

Проблема не у нас, а отчасти у партнеров. Поэтому, если мы хотим интегрироваться в их логистику, нужно жить в долгосрочных контрактах, поскольку европейская железная дорога имеет контракты на 3-5 лет.

По итогам Лугано заявлено о договоренности о $500 млн для развития аграрного сектора. Направления: хранение, улучшение логистики, ликвидность предприятий. По вашему мнению, как это должно быть реализовано?

Олег Нивьевский: Война, несмотря на все негативные аспекты, — это и возможность реализовать новые пути развития. Так, как мы работали раньше, это рискованный путь, учитывая доминирование зерновых и масличных в аграрном производственном портфеле, зависимость от морской торговли и то, что россия с карты мира никуда не девается.

Рынок открывается, происходит либерализация. ЕС — это большой рынок, где можно производить или экспортировать товары с более высокой добавленной стоимостью. Но на это все нужны также средства. Важно, чтобы это финансирование предоставлялось таким образом, чтобы у агропроизводителей было достаточно путей для реализации, без непонятных и часто неэффективных условий.

Хорошо, что есть поддержка, уверен, будет еще больше, поскольку мы постоянно теряем. Согласно исследованиям Киевской школы экономики, 15% сектора полностью разрушены. Миллиардные убытки, 50% утраченных прошлогодних доходов, косвенные потери составляют около $24 млрд.

Алекс Лисситса: $500 млн — много или мало? Если бы мы рассматривали такую помощь до войны — это много, если сейчас — мизер.

Конечно, поддержать бизнес и создать новые рабочие места — это нужно и своевременно. Но, к огромному сожалению, в органах исполнительной власти нет понимания сути работы экономики.

До войны в селах было мало молодежи. Сейчас заявить о том, что нужно отстраивать животноводство — работать некому. До войны математика еще как-то выходила в ноль, сейчас если посчитать затраты на логистику, горючее, безопасность — это абсолютно нерентабельно.

Зато если в районных центрах было нерентабельно строить мини-пекарни или маслобойни, то сейчас такой бизнес нужен. Следует отходить от стандартов: животноводство, растениеводство. Есть гораздо более простые вещи, которые не будут нуждаться в значительных инвестициях. Это быстрое и эффективное задействование людей.

Создание украинского экономического чуда — рост на уровне 7% ВВП ежегодно за 10 лет — таков озвученный план экономического восстановления от Минэкономики. Какое участие в этом агросектора?

Олег Нивьевский: Такого рода посылы со стороны Министерства экономики важны. То, что я увидел в плане и посылах, и что мне понравилось — что экономика должна быть более свободной, меньше ограничений и вмешательств государства. Единственное, чего мне не хватило, — это роли образования и науки. Поскольку без должного внимания к образованию мы не можем говорить о долгосрочном росте — это фундамент. Как говорил Отто фон Бисмарк: «Войны выигрывают не генералы, а учителя».

Реалистична ли цифра 7% роста ВВП ежегодно? Лет 5 назад мы тоже слышали такую цель от правительства Гончарука и должны были, соответственно, вырасти на 40% за 5 лет. На что Юрий Городниченко (лучший украинский макроэкономист, ученый из Беркли, кстати, выпускник Киевской школы экономики) сделал небольшое исследование на основе исторических данных по росту всех стран мира. Его вывод был таким, что вероятность роста Украины на 40% за 5 лет составляет всего 2%. Однако сейчас мы упадем очень низко — почти вдвое, а значит, шансы такого стремительного роста после победы значительно выше.

Алекс Лисситса: Если обобщить, то структура ВВП строится на увеличении производства продуктов и сервисов за какой-то период времени. В свою очередь на производство влияет капитал и труд (люди) — это основа.

Я убежден, что после окончания войны нам помогут и дадут деньги на восстановление. Но будут ли у нас образованные люди, которые могут создавать новые рабочие места, генерировать идеи? Я не знаю. Какое количество людей будет проживать на территории Украины после войны? Я не знаю.

Выехало 9-10 млн человек, большинство — женщины и дети. Если они не вернутся в ближайшее время, мы теряем будущее, целое поколение. Центральный вопрос по увеличению ВВП — сколько у нас будет людей в целом, образованных людей и детей. Возникает огромный вопрос, связанный с фактором человеческого капитала.

Наша задача — вернуть образованных людей в Украину. Уже начинать работать над тем, чтобы сделать украинское образование и науку конкурентоспособными. Сейчас у нас есть шанс внедрить соответствующие реформы, которые поднимут уровень образования, иначе это бутафория.

Как будет выглядеть украинский агропроизводитель после победы?

Олег Нивьевский: Аграрный сектор в этой истории станет еще более важным, поскольку продовольствие — это то, что всегда в спросе. Украина — благоприятное место для выращивания агропродовольственной продукции. К 2050 году прогнозируется +2 млрд населения Земли (к уже существующим 8 млрд). Поэтому спрос на аграрный сектор Украины будет.

Конечно, зерновые и масличные (commodities) будут привилегировать на аграрном рынке, но в относительной величине их будет меньше.

Агропроизводители будут больше использовать возможности западного рынка. Я надеюсь, что будет производиться продукция с большей добавленной стоимостью: овощеводство, садоводство, животноводство.

Сегодня больше всего пострадают сельхозпредприятия, в большей степени зависящие от морской торговли, а это в основном крупные и средние сельхозпредприятия. Такие условия дают большие возможности для малых и средних производителей.

Алекс Лисситса: Очевидно, произойдет изменение структуры, очень многие производители с рынка сойдут. Вернутся ли они — зависит от многих факторов: как долго будет длиться война, блокада портов.

Уже сейчас пошла волна продаж земельных участков. Год назад количество желающих купить землю было огромным, но не было желающих продать. А сейчас совершенно наоборот.

К примеру, земля, которая стоила в Полтавской области $2-2,5 тыс./га, сейчас продается по цене НДО. Мы вышли на ту траекторию, которая будет кардинально менять рынок.

Каким он будет? Сейчас никто не скажет, но вопрос, который на него оказывает существенное влияние, — это стабильная доходность на агрорынке, которой, к сожалению, сейчас нет.