Почему в мире нет аппетита на Украину, или Как создать имидж надежного торговца будущим

Об этом поговорили с гендиректором ИМК, президентом ассоциации «Украинский клуб аграрного бизнеса» Алексом Лисситсей и основателем и руководителем компаний Alfagro и Ekipagro Жераром де Ля Салль.

Украина поднялась на семь пунктов в рейтинге легкости ведения бизнеса Doing Business 2020 и заняла 64-ю строчку среди 190 стран. Насколько бизнесу стало проще работать?

Жерар де Ля Салль: Бизнесу стало проще благодаря интернету. У себя на предприятии я давно уже не видел налоговых инспекторов, а моя бухгалтерия не загружена массой непонятных документов.

Но сложности все же остались. Несколько дней назад я прочитал новость о том, что производителю спортивных товаров Head, который хочет построить в Виннице большой завод по производству снаряжения для зимних видов спорта, нужно заплатить 1,6 млн евро за подключение к электросетям. Хотя, когда они подписывали меморандум, им задекларировали стоимость подключения на уровне 300 грн за кВт. Сейчас объявили: 3972 грн за кВт. А им нужно минимум 10 мВт. Если бы изначально они знали эту цену, их бы тут точно не было. А так меморандум подписан. Такого в Европе бы никогда не случилось.

 

Алекс Лисситса: Когда в 2014 году мы создавали СУП (Союз украинских предпринимателей), то хотели, чтобы его деятельность была направлена на улучшение бизнес-климата в стране. За основу были взяты критерии, которые стоят в рейтинге мирового банка Doing Business. Перечень этих критериев понятен, его просто нужно выполнять.

Сейчас нужно упрощать трудовое законодательство, потому что нынешний Трудовой кодекс — это «привет из СССР». Многие позиции в нем упираются в наше советское прошлое: начиная от табелирования и заканчивая перечнем специальностей, которые могут быть в штатном расписании. Такую новую специальность, как инфлюенсер, ты туда не впишешь, потому что ее там нет. То есть существует масса нюансов, которые можно упростить. Для этого большого ума не надо, нужно сделать копипаст американской или же европейской модели. Но, к сожалению, у нас власть на выборах обещает все сделать и упростить, а в итоге — теряется в бюрократической цепочке.

Поэтому хотелось бы, чтобы нынешняя власть не потерялась и сделала все, чтобы облегчить условия ведения бизнеса в стране.

 

Если говорить о коррупции, насколько ее стало меньше в процентном соотношении?

Алекс Лисситса: Коррупция есть там, где кто-то начинает нарушать законы. Если взять последние 5 лет, например, то 90% коррупции были связаны с госпредприятиями или с учреждениями, которые выдают лицензии, разрешения и другие документы. Соответственно, если работать в сельском хозяйстве по-белому — зарегистрировать все земли, платить все налоги и зарплату не в конвертах, то будет очень сложно к чему-то прицепиться. Разве что инспекция труда проверит, какой рукой — левой или правой — было написано заявление об отпуске вашего работника.

 

Но если все узаконить и получить необходимые разрешения, то можно чувствовать себя комфортно. Это то же самое, что сегодня на дорогах: если водитель нарушает правила, то платит штраф, а если нет, то никто с него не будет требовать денег.

Жерар де Ля Салль: Тут немного не соглашусь. Я уже 14 лет в Украине и работаю только по-белому: вроде бы не к чему придраться, но до предыдущего Президента я регулярно сталкивался с ужасной коррупцией, несмотря на легальную форму работы. Действительно, мы часто говорим про коррупцию в cтране, но нужно понимать, что она существует не только в Украине. Потому что, в большинстве случаев, коррупция — это человеческий фактор. А с помощью оцифровки многих процессов этот фактор и, соответственно, коррупция снижается.

Тем не менее, исторически сложилось, что коррупция — это имидж Украины на мировой арене. Как его менять — возможно, путем проведения инвестфорумов?

Алекс Лисситса: Пока мы не начнем делать реальные шаги по преодолению бюрократии, детенизации бизнеса, снижению налоговых ставок, введению рынка земли, упрощению трудовых отношений — нет смысла проводить инвестфорумы, потому что мы не сможем ничего продать. Нашим басням о счастливом будущем уже никто не верит. Мы сами создали себе имидж непродаваемого торговца будущим.

 

Жерар де Ля Салль: Украина — очень молодая страна, но за время моей жизни здесь я видел множество кризисов, почти каждые 2-3 года. Именно поэтому в Украине очень мало инвесторов. Но если смотреть в целом, то за последнее время открылось очень много заводов, особенно в западной части страны, например, по производству техники и запчастей к ней. Это говорит о том, что инвесторы потихоньку начинают понимать, что в Украине можно работать. Ежегодно Французско-украинская торгово-промышленная палата CCIFU, в Совет директоров которой я вхожу, принимает участие в различного рода инвестфорумов как во Франции, так и в Украине. Наша цель: показать французским бизнесменам, что в Украину можно и нужно инвестировать.

Еще 5 лет назад много людей во Франции вообще не знали, где находится Украина. А сейчас они знают не только, где она находится, но и владеют информацией о ее производителях и товарах, которые появляются на их полках.

Рынок земли. Сейчас это тема №1, и речь идет уже не о том, будет рынок или нет, а в какой форме он будет запущен. Многие против продажи земли иностранцам. Какова ваша позиция?

Жерар де Ля Салль: Я точно знаю, что инвесторы, которые не занимались раньше бизнесом в Украине, не придут сюда, чтобы просто купить землю. Это будут делать те фермеры, которые уже много лет работают на украинской земле. Но тут вопрос в цене. Я слышал про разные стартовые цены: от 1000 до 2000 $/га. Мне кажется, что это очень мало, особенно когда мы видим уровень арендной платы, которая значительно увеличивается каждый год. Арендная плата сейчас в среднем составляет 100-200 $/га. То есть, если есть договор аренды на 10 лет, то можно даже сделать капитализацию на стоимость гектара минимум $2500 и выше в регионах с высокой урожайностью, например, в Киевской и Черкасской областях.

 

Алекс Лисситса: Мы должны понимать, чего хотим добиться от земельной реформы. Если поднять инвестиционную привлекательность, то иностранцы сюда просто так не придут. Потому что на карте инвестиционной привлекательности стран, Украина находится рядом с Ираком и Намибией. Я много общаюсь с инвесторами, и они говорят, что даже если откроют рынок земли, вероятность вложения денег ими составляет 3%. Их останавливает неопределенность. Аппетита на Украину в мире нет, и мы должны это понимать. А чтобы он появился, и не только на агро, надо менять законы и создавать бренд страны.

Жерар де Ля Салль: Я даже не уверен, есть ли эти аппетиты у самих пайщиков. Они ведь тоже не собираются продавать свою землю задешево, в то время когда в Польше она стоит 8-8,5 тыс. евро/га. Даже если у них пай в 3 га, то это всего $8 тыс. За такие деньги даже квартиру в Киеве не купишь.

Цена на землю напрямую зависит от качества почвы. Но сейчас в Украине не все аграрии уделяют должное внимание её биологической активности. Что с этим делать?

Жерар де Ля Салль: В Украине действительно усиленно обсуждают вопрос снятия моратория на продажу сельскохозяйственных земель, но забывают упомянуть об их качестве. А ведь способ обработки полей оказывает огромное влияние на уровень биологической жизни в почве, и измерить его не всегда есть возможность. Поэтому компания Alfagro проводит социальный эксперимент, направленный на измерение способности почвы разрушать растительные остатки. Для этого мы используем трусы, изготовленные на 100% из органического хлопка.

Степень разложения тестового образца через 2 месяца показывает, насколько почва здорова, и хорошая ли у нее биологическая активность. Этот эксперимент впервые провели в Канаде, потом — в Америке и в Европе. В Украине, к моему удивлению, очень многих аграриев заинтересовал такой метод.

Чтобы аграрии поменяли свое отношение к качеству почвы нужно больше информировать о важности биологической активности почвы. Ведь это самый лучший инструмент для получения высокой урожайности при снижении затрат. Возможно, с появлением рынка земли было бы полезно создать органы, контролирующие качество почвы.

  

Алекс Лисситса: Регионов с истощенными почвами очень много. Когда мы покупали земли бывшего агрохолдинга «Нафком-Агро», который, по сути, использовал минимум удобрений и вытаскивал из земли все что можно, то соответственно и урожайность была ниже в три раза, чем у других наших предприятий, а затраты — больше. Это говорит о том, что истощить почву можно, причем легко.

 

Второй нюанс — какую химию используют аграрии, ведь часто они сеют подсолнечник 10 раз подряд, соответственно, там появляются болезни, влияющие на качество земли. Но я верю, что запуск рынка земли даст новый толчок к дискуссии о повышении качества почв и внедрении технологий, а пока нет конкретных владельцев земли, то ничего хорошего не будет.

Вы сейчас замечаете, что производители не закупают новую технику, потому что придерживают деньги на покупку земли?

Жерар де Ля Салль: Мы об этом слышим каждый день. Все фермеры говорят, что они должны копить деньги на случай открытия рынка. Потому что банки сейчас не готовы ответить, как они будут финансировать землю, и никто не знает, сколько будут стоить кредиты.

 

Алекс Лисситса: У нас доходность бизнеса намного выше, чем в Европе. Соответственно, мы считаем все по-другому: если купить землю можно будет за $2 тыс., а сдать в аренду — за $200, то доходность уже 10%. В Европе такой доходности на земле нет, там в лучшем случае 3%. Окупаемость проекта составляет 33 года, а если 2,5% — то это 40 лет.

 

Жерар де Ля Салль: Но это пока цена будет низкая, а когда люди начнут массово покупать, она однозначно поднимется. И тогда уже 10% доходности не будет.

Алекс Лисситса: Тогда будет 5%. Это все равно выгодно.

Очень важный аспект при открытии рынка земли — за какие средства аграрии будут её покупать. Как банковский сектор будет реагировать на новые реформы в сельском хозяйстве?

Алекс Лисситса: Я думаю, что на начальном этапе банки будут финансировать не землю, а бизнес. Если ты приходишь в банк и хочешь взять деньги на 500 га земли, очевидно тебе, как частному лицу, банк денег не даст. Но если ты придешь от предприятия, у которого 2 тыс. га земли, нормальная финотчетность и планирование, и с этим банком уже работал, то он даст тебе кредит.

Мы не должны сидеть до последнего, надо включаться в работу сейчас: идти в банки, общаться, показывать свою отчетность и расчеты, договоры аренды, уплаченные налоги. Рынок земли действительно переформатирует весь рынок сельхозпроизводства Украины, но это необходимый шаг, который надо пройти на пути к успеху.

 

Жерар де Ля Салль: В Украине сейчас все сделано и делается только для богатых людей. Мелкие фермеры не могут получать от банков финансирование, а в последствии, после снятия моратория на продажу земли, они не смогут закупать и землю, и новую технику, и хорошие семена или удобрения. Естественно, в приоритете будет покупка земли. Уже сейчас банки должны подготовить предложения не только для крупных, но и для мелких фермеров.

То есть поддерживать нужно мелких фермеров. Чем, дотациями?

Жерар де Ля Салль: На самом деле, сейчас сельхозпроизводители в Украине при хороших погодных условий прибыльны независимо от количества гектар. Мне кажется, что им не нужны дотации. Дотации нужны фирмам, которые создают технику и оборудование для фермеров, создавая при этом много рабочих мест.

Алекс Лисситса: Поддержку фермерства не нужно считать гектарами или литрами, ее нужно реализовать путем образования и повышения квалификации. Факт того, что у нас есть 30 тыс. фермеров, а во Франции — 300, говорит о том, что в Украине даже никто не думает ими становиться. В силу того, что они чего-то не понимают, не имеют возможностей или желания. Это при том, что каждый год выпускается чуть ли не 20 тыс. студентов-аграрников. Поэтому, если мы хотим что-то изменить, нам надо инвестировать в образование, повышение квалификации и сервисы, которые будут помогать фермерам становиться более эффективными.

 

Я вообще не приветствую дотации, но согласен с Жераром по поводу поддержки отечественных производителей сельхозтехники. Как показал опыт последних двух лет, дотации на сельхозтехнику — это хороший инструмент, чтобы поднять отрасль. Поэтому, как стимул, этот инструмент может работать и в будущем.

Жерар де Ля Салль: В последнее время, когда была программа дотаций украинским производителям сельхозтехники в Украине появилось более 100 новых компаний. Даже если каждый из них имеет в штате по 5 человек, это уже много рабочих мест, которые нужны стране. У фермеров их столько не будет.

 

Не кажется ли вам, что формировать культ фермерства нужно не с университетской скамьи, а еще со школы?

Алекс Лисситса: Мы можем начать и с детского садика, но вопрос в том, где начинается и заканчивается роль государства, родителей и бизнеса. Если бизнес будет заходить в садики и начинать воспитывать, то тогда он будет не бизнесом, а социальным институтом.

До определенного момента детьми должны заниматься родители, потом частично государство и родители, и только потом должен подключаться бизнес. Я противник того, чтобы прямо со школы заниматься, ведь им в первую очередь нужна практика, а до 18 лет мы не можем их официально оформлять. Вариант ходить в школу, читать лекции и показывать пшеницу — малоэффективный.

Почему в Украине не работает такой инструмент как агрострахование, и насколько мы в нем нуждаемся?

 

Алекс Лисситса: Наше государство очень бедное, оно не может финансировать все проекты, которые есть. У нас со времен Советского Союза осталось ожидание от государства, будто все можно «порешать». Но тогда бюджет генерировался с продажи сырья, нефти и газа. Сейчас он может генерироваться только с налогов, сборов и частично с госкомпаний. Поэтому мы можем распределять только то, что имеем, а имеем очень мало, потому что экономика слабая. Если посмотреть на бюджет Украины, то это бюджет самой бедной немецкой восточной земли Бранденбург.

Что касается агрострахования в частности, то последние 10 лет погодно-климатические условия баловали наш агросектор, за редким исключением неблагоприятных условий на западе страны и выгорания на юге. Но в основном все хорошо, это видно по цифрам как производства, так и экспорта наших культур. Ни одна страховая компания не предложит вам условия, которые бы компенсировали потери. Когда они приезжают, то обещают возместить, если будет не 9 т кукурузы, а 4. Но мы за последние 10 лет 4 т ни разу не собирали.

Жерар де Ля Салль: На самом деле система аграрного страхования в Украине работает, но по разным причинам мало кто пользуется этим. Во-первых, не хватает доверия самой системе. Особенно в проведении экспертизы — кто и как будет оценивать снижение урожайности. Вторая причина и я тут полностью согласен с Алексом — фермеры прибыльны сами по себе и согласны принимать эти риски на себя. Третья причина заключается в том, что небольшие фермеры просто не понимают и не знают самой системы. И это жаль, так как агрострахование для них может быть очень полезно. Было бы хорошо, чтобы после введения рынка земли агрострахование стало обязательным условием банков при выдаче кредитов на землю.

Каковы ваши прогнозы на 2020 год — оптимистичные или пессимистичные?

 

Жерар де Ля Салль: У производителей, наверное, оптимистичные, а вот у дилеров — очень пессимистичные. Это связано с рынком земли. Если агрохолдинги четко ведут бизнес, они знают, сколько им нужно техники, то они ее покупают напрямую в большом объеме у производителя. Им дилер не нужен. А фермеры не будут покупать технику, потому что не знают, какая будет ситуация с землей. Поэтому нужно срочно придумать какую-то новую бизнес-модель для дилеров.

Алекс Лисситса: Надо идти американским путем, когда дилер предлагает весь сервис по использованию техники. Мы почему-то думаем, что американский фермер — это фермер, который делает все сам. Но на самом деле — это лайфстайл, и единственное, что он сделал, это весной сел на трактор и посеял. Дальше — процесс удобрения и химия — работа дилера. Если у американского фермера спросить, какие семена кукурузы он сеет, он не скажет, потому что у них много аутсорса.

Что касается прогнозов, то если рынок земли будет запущен в том формате, в котором сейчас обсуждается, то тогда все придержат деньги на покупку земли, и на осень инвестиций в технику и производственные материалы будет меньше. Для сельхозпроизводителей мало что поменяется. А вот дилерам нужно перестроиться. Для них будет множество челленджей, но каждый вызов — это возможность создать новый вид бизнеса, например, сервисный или аутсорсинг.

Алла Стрижеус, Иванна Панасюк, AgroPortal.ua