Как будет работать новая система дотаций в АПК?
М.С.: Я в аграрном бизнесе уже 4 года и заметил определенную тенденцию: когда пришел в АПК в 2013 г.: предприятия начинали работать по-белому, они выходили из тени, показывали прибыль. Налоговая система была такой, что платить налоги было выгодно. Сейчас я вижу по хозяйствам, что они снова уходят в тень, чтобы получить хоть какую-то прибыль. Аграрный сектор — локомотив всей экономики, он показал очень хорошие результаты в последние годы, но у меня такое впечатление, что государство хочет переложить максимальное бремя налогов на агропроизводителей, и кажется, что локомотив может с этим не справиться. Что Вы можете сказать по этому вопросу, почему так происходит и какие перспективы у аграрного бизнеса в Украине?
С.Л.: На самом деле однозначный ответ дать нельзя. Я имею возможность смотреть с двух сторон на эту ситуацию — как человек, который вышел из аграрного бизнеса и остается почетным президентом агрокомпании, и как дважды депутат аграрного комитета Верховной Рады. Я вижу тенденцию, о которой Вы говорите, и понимаю, что происходит. Сказать однозначно, что аграрный бизнес был готов выйти из тени и начать платить все налоги, я, к сожалению, не могу. И это не проблема АПК, это проблема экономики в целом.
В течение 25 лет независимости Украины формировался некий стереотип предпринимателя, который давно уже не ждет от государства какой-то поддержки или помощи, готов сам на себя рассчитывать, но не готов платить налоги, которые есть в цивилизованном мире. Очень метко сказано, что аграрный сектор является локомотивом и дает сегодня положительные тенденции в плане развития: увеличение рабочих мест, отчислений в бюджеты и так далее. Власти начинают облагать его еще больше. Это связано с тем, что в бюджете недостаточно денег, а ГФС и Минфин ищут варианты источников поступлений денег. Откуда? Именно с этого направления, которое генерирует деньги и развивается. С точки зрения стратегии это неправильно, наоборот — мощному игроку надо дать еще больший толчок для того, чтобы он мог стать тверже на ноги.
Украина, к сожалению, не является финансово независимой страной, мы зависели раньше России, а теперь — от Европы, Америки, а проще говоря — от тех доноров, которые нам помогают финансово. Для народа это звучит как помощь, но на самом деле это дорогие кредиты, за которыми стоят жесткие требования по поводу того, что мы должны сделать. Одно из них связано с минусами для аграрного сектора: переход на общую систему налогообложения. Такое требование поставил Международный валютный фонд: никаких льгот для АПК. Когда мы встречались с представителями МВФ и показывали им расчеты, они говорили: вы должны быть в одинаковых конкурентных условиях с европейскими фермерами. Так давайте посмотрим, сколько имеет европейский фермер дотаций на гектар, а сколько получает украинский фермер.
Поэтому если на этот вопрос ответить в общем, то мы имеем сегодня минус, потому что потеряли спецрежим налогообложения. Но мы должны более откровенно говорить о том, что рано или поздно бизнес в Украине должен работать более прозрачно. Если отчисления в местные бюджеты в виде налогов от фермеров пойдут, тогда мы будем иметь право говорить о больших дотациях. На сегодняшний день, к сожалению, наши бюджеты все являются дотационными. Денег не хватает. Мы понимаем, что все эти кредиты, печатание гривни и так далее в краткосрочном периоде проблемы решают, но на самом деле любая болезнь лечится системно, процедурно.
М.С.: То есть то, что у украинских аграриев забрали спецрежим, — это лишь требование Международного валютного фонда?
С.Л.: Я убежден, что это ключевая позиция Международного валютного фонда и в некоторой степени непонимание до конца ситуации специалистами в Министерстве финансов. Наш комитет вместе с налоговым разработал другую систему помощи, к сожалению, не для всех отраслей сельского хозяйства, растениеводство не сможет получать дотации. Но производители молока и мяса, владельцы многолетних насаждений смогут получить дотацию. За январь и февраль получение дотаций было под вопросом. И Минфин, и ГФС по поручению премьера разработали соответствующие нормативно-правовые акты, которые уже 1 марта были приняты на заседании КМУ.
М.С.: Расскажите о Вашем видении этой системы с дотациями, она заработает или нет? Как конкретно фермеру получить такой вид финансовой помощи со стороны государства?
С.Л.: Она заработает, но заработает тогда, когда будет принята соответствующая законодательная база.
Премьер-министр выполнил свою миссию, инициировал дотации в размере 4,5 млрд грн. Он четко поставил задачу: аккумулировать и отдать назад средства на развитие аграрного сектора. Единственная его рекомендация: при разработке механизма распределения дотаций сделать так, чтобы эти деньги дошли в первую очередь к малому и среднему бизнесу. Очень много есть манипуляций с дотациями птицеводам. МХП занимает 67% рынка курятины. Я плохого ничего не вижу в том, чтобы дотировать эту отрасль животноводства, потому что если вспомнить 90-е годы, то Украина ежегодно импортировала мясо курятины в значительных объемах. Сейчас мы ни килограмма не импортирует, еще и экспортируем 600 тыс. тонн. Это огромный плюс. Фактически МХП обеспечил украинцев качественной продукцией собственного производства, и это нормальное явление.
Сегодня, если говорить о дотационной программе, то, конечно, кто-то получит больше денег. Но мы должны обеспечить механизм, чтобы коррупции не было вообще. Мы прописали механизм, который будет компенсировать не заявлений размер НДС, а пропорционально сумме отчислений. Вместе с НДС-декларацией будет сдаваться приложение, в котором четко идет распределение: сколько ты НДС платишь в текущем месяце по растениеводству (эта статья не компенсируется), сколько НДС ты платишь из молока, мяса, выращивания табака, садоводства и т. д.
По этим направлениям фермер сможет получить автоматическую дотацию. Минагропрод формирует перечень предприятий, которые занимаются этими видами деятельности, передает их автоматически на Госказначейство, а ГФС передает реестр компаний, в котором указывается информация о получателе бюджетной дотации. Казначейство после уплаты НДС компанией через 6 дней (но с учетом выходных это где-то 9-10 дней), должно вернуть дотации на спецсчет.
Средства с этого счета ты имеешь право использовать на закупку средств защиты, семян, запчастей, топлива. Это правильная программа, но сейчас возник вопрос, хватит ли денег для всех. Было принято решение распределить пропорционально 4,5 млрд грн, то есть по 330 млн грн на каждый месяц. Конечно, будут месяцы, когда фактически уплачено 200 млн грн, а на компенсацию есть 330 млн грн, тогда дотации получат все 100% заявителей и еще 130 млн грн перейдет на следующий месяц. Будут месяцы, когда НДС уплатят на 400 млн грн, а в бюджете есть 330 млн грн, тогда, соответственно, эти 330 млн грн пропорционально распределяются и все заявители получат 80% компенсации от уплаченного НДС.
МВФ принял систему дотирования враждебно, потому что фактически это защита внутреннего производителя, но, в принципе, незаконного здесь ничего нет. Это бюджетная поддержка конкретной отрасли, которая в этом нуждается. Верю, что программа заработает в марте. Сейчас мы сотрудничаем с Министерством финансов и ГФС, чтобы они как можно скорее утвердили документы для запуска порядка распределения государственной помощи в АПК.
М.С.: Я правильно понял, что те, кто занимается растениеводством, не будут получать дотации?
С.Л.: Да, растениеводство не получит дотаций, так как 80% продукции растениеводства на сегодняшний день экспортируется и дважды платить НДС неправильно. Если фермер вырастил свою пшеницу или кукурузу, он имеет возможность ее экспортировать, а затем получить 20% возмещения экспортного НДС. На самом деле сегодня каждый может подписывать экспортные контракты. За тот объем зерновой группы, который остается на кормовую базу, фермер получает государственную бюджетную поддержку, так как из-за мяса, из-за молока ты платишь НДС и тебе его компенсируют как дотацию. Фактически при хорошем администрировании своей бухгалтерии фермер или крупное предприятие имеет возможность на 100% перекрывать затраты на уплату НДС из госбюджета.
М.С.: За период моей работы в агробизнесе ежегодно нет четкости, стабильности. Очень сложно разработать стратегию предприятия на 3-5 лет вперед. Постоянно возникают вопросы с налогами, также неизменный вопрос с землей: будет мораторий, не будет, или Конституционный суд его через полгода отменит. Аграрии не знают, готовить деньги на то, чтобы выкупить землю, которую обрабатывают, или инвестировать в технику, обновить какие-то помещения. Как эта ситуация может измениться?
С.Л.: Признаюсь, сегодня в Украине нет фермера или агрария, который имеет возможность аккумулировать деньги и выкупить землю. Если заработает рынок земли, я думаю, цена будет колебаться от 2 до 3 тыс. долларов за гектар. Отечественный малый, большой, средний фермер практически не имеет возможности выкупить землю. Если заработает рынок, я убежден, 50% людей пойдет продавать землю. Кому-то нужны средства на лечение, кому-то — на учебу детям, а кто-то просто хочет сегодня нормально пожить. Поэтому, при отсутствии доступа к дешевым ресурсам, для отечественного агрария запуск рынка земли обернется полным коллапсом. Мы до конца не понимаем механизма, как будет покупаться земля. Начнется ситуация начала 2000 года, когда 50-60% земли не обрабатывалось. Соответственно, это повлечет за собой уменьшение валового производства продукции, уменьшение рабочих мест. О том, надо ли продавать землю, моя позиция однозначна: сегодня ее нельзя продавать, но нам необходимо говорить откровенно, что рынок земли должен быть. Вопрос: когда и на каких условиях.
В конце 2016 года в парламенте была небольшая победа, когда был продлен мораторий на продажу земли. Продление моратория происходило на условиях, что заработает группа, которая разработает ряд законопроектов по запуску рынка. Во-первых, нужно провести механизм оценки земли, обеспечить гарантию, что именно отечественный аграрий будет покупать эту землю, создать возможности доступа к дешевому ресурсу. Как по мне, создание государственного земельного банка — наилучший вариант, так как это гарант, что земля остается в государственной собственности, а отечественный фермер имеет возможность взять ее в долгосрочную аренду и использовать по назначению. Те люди, которые хотят продать землю, должны оценивать ее в определенных рамках в зависимости от региона, от качества земли и т. д. Это было бы правильно, но, к сожалению, эта система сегодня не работает.
М.С.: Как Вы относитесь к депутатскому представлению в Конституционный суд об отмене моратория на продажу земли?
С.Л.: Рынок земли не сможет заработать без закона о рынке земли. Такое решение Конституционного суда откроет ворота в «черный рынок» еще больше. Нотариусы начнут заверять разные схемы.
По моему мнению, сегодня мы должны объективно перестать пугать людей, а начать говорить правду, что рынок земли рано или поздно заработает, откровенно сказать, что земля в Украине не будет стоить 15 тыс. евро за гектар, как в Голландии, Дании. Причин несколько: в Украине земли больше, в Украине еще рынок не заработал, в Украине еще нет столько покупателей, которые бы ее покупали, и еще целый ряд других факторов.
Мы точно должны выставить на референдум этот вопрос, чтобы снять напряжение в обществе. Кроме того, нужно определиться с поэтапным решения проблемы, какие законы и когда принимаем, а только после этого уже говорить о том, что рынок земли запускается с 2020 года, государственные банки выделяют под покупку земли отечественным аграриям под 3% годовых кредиты на 10 лет. Тогда фермер сможешь планировать, что в оборотный капитал он может направлять столько-то денег, а покупка земли — это отдельный бизнес и досрочная инвестиция. Под трехпроцентные кредиты земля должна стать гарантией. Это было бы объективно и правильно. Люди, которые хотят продать землю, используют это право, и каждый фермер будет иметь возможность защитить свой земельный банк.
Еще один очень важный момент: мы должны сохранить действие договоров аренды и предоставить первоочередное право выкупать землю тому, кто ее арендует, и принять в законе, если у тебя есть уже 60-70% паев в этом регионе, то у тебя есть победоносное право на ее покупку. Это нужно сделать для того, чтобы завтра не было спекуляции, когда зайдут бизнесмены, которые не имеют отношения к аграрному сектору, купят в центре поля дорого 5 паев и будут спекулировать, чтобы ты их выкупал, потому что по-другому ты не сможешь обрабатывать землю.
М.С.: Благодарю Вас за ответ, я на самом деле полностью его разделяю. Это идеальные перспективы, я хотел бы, чтобы так развивались события на рынке земли. Но у меня еще два вопроса: разделяет ли Вашу позицию правительство и каково Ваше мнение по поводу земель государственной собственности, нужно ли их вообще продавать?
С.Л.: В правительстве есть разные мнения, премьер-министр так же думает, как и я, потому что неоднократно слышал его позицию в этом направлении, не могу ничего сказать относительно министра финансов, для него сельское хозяйство — это просто деньги и все. Может, это и правильно. По поводу министра АПК, то могу сказать, что Тарас Викторович четко говорит о том, что сегодня землю продавать нельзя, но рынок земли должен быть в пределах интересов отечественного фермера.
М.С.: Как насчет государственных земель?
С.Л.: В нормальных рыночных условиях такого понимания, как государственные земли, кроме стратегических объектов, не должно быть. Почему? Потому что все это коррупционная составляющая. Мы уже имеем Национальную академию аграрных наук, которая владеет 400 тыс. га земли. Мы с тобой как аграрии понимаем, что каждый гектар приносит прибыль. Почему НААН, которая имеет 400 тыс. га земли во владении, ежегодно просит сотни миллионов на свое содержание? О чем это говорит? О том, что все эти земли работают не в интересах государства, а в интересах отдельных чиновников, которые имеют к этому доступ. По моему мнению, НААН нужно оставить при каждом из ее институтов по 500-1000 гектаров земли для опытов и все.
Кстати, если ты не слышал, Министерство аграрной политики Украины является крупнейшим агропредприятием в мире. На сегодняшний день 436 предприятий входят в его подчинение. Это не только сельскохозяйственные земли, это примерно миллион гектаров земли различного характера и, кроме того, большое количество предприятий: элеваторы, порты, семенные, спиртовые заводы и тому подобное. А на самом деле министерство должно заниматься аграрной политикой.
Мы потеряли российский рынок, но не получили других, потому что Министерство аграрной политики не просертифицировало нашу продукцию в каждой стране. У нас министерство занимается бизнесом внутри страны. Когда Тарас Кутовой стал министром, он объявил о том, что, по его мнению, нужно выставить на приватизацию и передать в Фонд госимущества все эти активы. Пусть Фонд занимается приватизацией. Пока, к сожалению, все эти процессы тормозятся. Что стратегически важно для государства?
Чтобы спиртовые предприятия оставались в Министерстве аграрной политики, а на них зарабатывали деньги отдельные чиновники? Кстати, по спиртовой отрасли интересная тенденция: в ноябре-декабре 2016 года я встречался с владельцем завода Nemiroff, и когда он сказал, что весь спирт покупает сейчас в Белоруссии, был шокирован. Украина в советские времена была номер один по производству спирта, а теперь мы покупаем его в Белоруссии. Дело в том, что там он дешевле, нет бюрократической системы его получения.
М.С.: Хотел спросить, какие перспективы регулирования рынка ГМО-продукции в Украине? Потому что сейчас есть анархия в этом вопросе. Очень много предприятий сеют сою, другие культуры, которые содержат ГМО, и это никак не проверяется.
С.Л.: Сегодня ГМО-продукции в Украине больше, чем не ГМО, хотя на официальном уровне ее вообще не существует. В Украине нет механизма сертификации ГМ-семенного материала. Мировые покупатели, приобретающие у нас сельхозпродукцию, нормально относятся к тому, что у нас выращивают ГМ-растения. И сама Африка, Китай готовы покупать ГМО. Единственное, что разница в цене ГМ-продукции — 2-3 доллара на тонну. Мы сегодня должны не играть в популизм, а сказать откровенно: в Украине ГМО. В этом нет ничего критического. Весь мир уже с этим смирился. Но нужно, чтобы государство начало на этом зарабатывать, это во-первых, и контролировать, во-вторых. Соответственно, нам нужно начать с того, чтобы принять закон о лицензировании, узаконивании семенного материала в Украине с ГМО, и мы должны четко определить механизм его контроля.
Почему не принимаются законы в этом направлении? Это политический вопрос. ГМО выращивается, и его экспортируют в те страны, которые нормально это воспринимают. Это бизнес, который диктует свои условия. Государство должно этот момент использовать в свою пользу. Если мы говорим, что хотим запретить в Украине продажу ГМО-продукции, тогда надо узаконить это и контролировать. На экспорт — выращивайте, на внутренний рынок продавать запрещается. Установить механизм ответственности. А так сегодня хлебозавод, который покупает зерно пшеницы с ГМО, никакой ответственности за это не несет. В тех же магазинах на упаковке продаваемой продукции написано «без ГМО», но на самом деле там может быть ГМО. И никакая лаборатория права на проверку не имеет.
М.С.: А когда эта проблема решится, ведь она существует не один год? Чем занимается Министерство аграрной политики и продовольствия? У них очень сильная команда, возможно, в настоящий момент там много проблем, которые они не успевают решать, или все же нет желания?
С.Л.: Я вернусь к самому началу нашего разговора и скажу, что я по своей натуре больше производитель, чем политик. Когда я пришел в Верховную Раду, у меня несколько месяцев было такое шоковое состояние, потому что просто в голове не укладывалось процедурно, как это все происходит и почему на первый взгляд простые вещи, которые должны решаться, вообще не решаются. К сожалению, сегодня мы заигрались в политику в нашем государстве, виновны не только депутаты или политики, на самом деле люди хотят такого формата сами.
М.С.: Очень жаль, что популизм поглотил украинскую политику. Какие Вы видите победы в 2016 году? Ваши личные, государства?
С.Л.: У нас люди становятся более самостоятельными и выживают в любой ситуации. Сколько бы мы ни говорили о минусах, состояние бюджетной сферы улучшилось, потому что бизнес генерирует доход. Бизнес стал платить больше налогов. Это также плюс. К сожалению, есть тенденция, что многие молодые выезжает за границу, но есть в том числе и та молодежь, которая, там научившись и получив какой-то опыт, приезжает обратно реализовывать себя. Даже с точки зрения тех событий, которые сейчас происходят на востоке, мы имеем мощную армию, которой не было все 25 лет. В аграрном секторе все больше и больше молодежи. Когда мы говорим о технологиях, о подходе в аграрном секторе, то он уже далеко не такой, как был вчера, он точно не американский и не европейский, он лучший, потому что у нас есть сочетание хороших дедовских традиций и лучших методик, которые есть в цивилизованном мире. Если нам хватит мудрости, мы завоюем стратегические ринки, в частности Китай. Для этой страны важна продовольственная безопасность. Арабские страны очень богаты, им тоже нужна пища. Мы должны на законодательном уровне обеспечить гарантии для иностранцев. Сегодня на рынке труда появилась уже нормальная конкуренция. Раньше люди стояли в очереди на работу, происходили спекуляции с заработной платой, сегодня уже все наоборот — если ты профессионал, ты диктуешь условия по заработной плате.
М.С.: Так сложилось, что аграрный бизнес является неотъемлемой частью той общины, где находятся его земли в обработке. У людей есть определенная обеспокоенность относительно так называемой децентрализации. Каковы перспективы этой децентрализации? Обязательно ли нужно объединяться в общины?
С.Л.: Я на 100% уверен, что децентрализация — это плюс. Хмельницкая область одна из тех, кто первая начала ее проходить. На территории моего округа она успешно прошла, и сегодня существенно увеличились местные бюджеты именно за счет объединения территориальных общин и передачи части финансирования на места. Это заставляет местных чиновников быть более ответственным, самим думать, где взять деньги, и самим определять приоритетность, на что сначала их разделять. Например, начали утеплять школы для того, чтобы сэкономить 30% энергоресурсов на последующие годы. Средства, аккумулированные сегодня, можно направить через год, два, три на другие инвестиции. Председатели территориальных общин начали проводить ревизию, сколько земель есть на их территории, работают эти земли эффективно или нет. Общество становится более ответственным и саморганизованным. Не все идеально работают, есть много ошибок, но оставаться в таком формате, какими были сельские советы, которые проедали деньги и ничего не делали, нам не нужно. За год, два мы увидим разницу: будут территориальные общины-банкроты, а будут и очень успешные.
У меня в округе сформировалось 8 территориальных общин, и я стараюсь наблюдать, что-то рекомендовать. Одно из первых решений одной территориальной общины — покупка микроавтобуса Volkswagen за 0,5 млн грн. Звоню им и спрашиваю: это что, ключевой вопрос? У тебя детский сад не работает, нет центрального водопровода, может, возьмите в аренду автомобиль в год, купите что-то дешевле?
Но есть такие хозяйственники на местах, которые определили 20 ключевых пунктов, которые нужно сделать за 2016-2017 год. Однозначно это плюс. Поэтому идея децентрализации, по-моему, очень правильная, потому что там есть и оптимизация средств, и ответственность, и возможность влиять на процессы, то, чего раньше не было.
М.С.: У нас в хозяйстве есть государственные земли в обработке. После того как налоги от аренды начали оставаться в местных бюджетах, и представители общественности, и арендаторы земли заинтересованы в максимальной процентной ставке, так как реально можно увидеть, куда пошли деньги.
С.Л.: Кстати, эти средства остаются исключительно в местном бюджете. Я сам из района, находящегося на границе между Хмельницкой и Тернопольской областями. Хмельницкая область одна из первых, которая провела территориальную реформу в Украине, а Тернопольская вообще ее не проводила. И здесь есть контраст, если взглянуть на Волочисский (Хмельницкая обл.) и Подволочисский (Тернопольская обл.) районы. Фактически это два районных центра, которые разделены просто рекой на три метра в ширину, все друг друга знают. Волочисский район начал что-то строить, делать, потому что ресурс появился, а с Подволочисского все люди едут за границу, потому что ничего не делается.
До конца этого года еще можно объединить села в территориальные общины, если вы этого не сделаете так, как вам это нравится, то в конце года объединение произойдет по общей формуле автоматически. У меня в округе есть несколько сел, которые умудрились никуда не присоединяться. Причина в том, что председатель сельского совета после объединения должен принимать участие в конкурсе на должность старосты. Ранее содержание сельского совета в год обходилось в 600-800 тыс. грн, а они всего зарабатывают 400-500 тысяч. Им не хватает, как правило, денег даже на свои зарплаты. Сейчас, когда объединение территориальных общин произошло, началось сокращение работников этих советов, но это оптимизация. Освободившиеся средства можно направить на более полезные дела.
М.С.: В Украине так сложилось, что люди не верят в лучшее. Постоянно начинаются какие-то процессы, но не доводятся до конца.
С.Л.: Пессимистом быть нельзя. Первый мой политический этап — познание — был, когда я возглавил молодежную организацию в Хмельницкой области на 2-м курсе. Две недели назад к нам приезжали председателя студенческого движения, и мы задавали им вопросы: какие планы, какое видение ситуации в Украине. Председатель студенческого движения в институте говорит: да нам ничего не надо. Они не хотят действовать, и это страшно. Но такие не все, хорошо, что все больше молодежи не хочет быть пассивной.
М.С.: Не жалеете, что пошли в политику?
С.Л.: Нельзя однозначно ответить. Если брать с точки зрения личных плюсов и минусов, то больше минусов. Минусы — я мог бы лучше себя реализовать как бизнесмен, это было бы гораздо интереснее; второе — для себя лично меньше времени; третье — когда ты бизнесмен и делаешь кому-то что-то хорошее, тебе десять раз говорят «спасибо», а когда ты политик и делаешь что-то хорошее, «спасибо» никто не говорит. Ты обязан это сделать, а тебе еще и говорят, что ты «негодяй», даже если ты сделал что-то хорошее. Конечно, нравственное чувство от этого плохое. Но все равно надо строить планы, продуцировать новые идеи. Необходимо понимать, что только 4% людей в Украине готовы быть активными и сознательными в воплощении своих идей. Я хочу быть таким человеком, это интересно и всегда мотивирует.
Алла Стрижеус, Оксана Пирожок, AgroPortal.ua